Предлагаем послушать отрывок из романа Николя Матье «Дети их», за который автор получил Гонкуровскую премию в 2018 году.
Небольшой провинциальный городок на востоке Франции, в краю шахтеров и металлургов, переживает свои «лихие девяностые», ознаменованные уходом индустриальной эпохи. Это город изношенных родителей и их детей, которые пытаются урвать себе место в новой жизни. Заброшенные фабричные стены, спальные районы, прокуренные кафешки, вечеринки, много алкоголя, наркотиков и секса — вот атмосфера, в которой взрослеют герои этого романа. Каждая страница — гимн вечным летним каникулам. Жара, мотоциклы, горячее шоссе, и ты такой молодой и бессмертный. Четырнадцатилетний Антони, как никто другой, остро проживает свою причастность к этому месту — как и потребность вырвать корни и уехать из родного города.
ПРОСТО СЛУШАЙ:
ПРОСТО ЧИТАЙ:
Антони стоял на берегу и смотрел прямо перед собой.
Солнце поднялось уже высоко, в его светлые воды озера приобретали тяжести нефти. Разве на мгновение эта гладкая поверхность зминалася – проплывал карп или щука. Парень принюхался. Воздух был наполнен привычным запахом тины, земли, свинцово тяжелой от жары. На его уже широкой спине июль посеял веснушки. На нем не было ничего, кроме старых футбольных шорт и пары фальшивых «Ray-Ban». Было так жарко, хоть здихай, но этот факт объяснял все.
Антони только исполнилось четырнадцать. На полдник он мог съесть целый багет с плавленым сырком «Веселая коровка». Случалось, что ночью он надевал наушники и писал песни. Его родители были придурками. В новом учебном году он пойдет в третий класс.
Его двоюродный брат зато не парился. Разлегся на полотенце (а то был красивый полотенце, он купил его на рынке в Кальви того года, когда они поехали туда на летний лагерь), теперь лежит себе и дремлет. Даже когда он лежал, то имел вид большого.
Все легко верили, что ему двадцать два или двадцать три года. Двоюродный брат пользовался своей внешностью, чтобы ходить туда, куда не должен был бы ходить. Бары, клубы, девушки.
Антони достал сигарету из пачки, которая лежала в шортах, и спросил у кузена, почему так скучно и вообще законно.
Тот даже не дернулся. Под его кожей можно было разглядеть четкий рисунок мышц. Иногда муха садилась на сгиб его подмышки. Тогда кожа дрожала, будто в коня, которому досаждает овод. Антони очень хотел бы быть именно таким – тонким, но с рельефным торсом. Каждый вечер в своей комнате он отжимался и качал пресс. Но это было не его. Он оставался квадратным, массивным, как кусок мяса. Однажды в школе к нему прицепился воспитатель через пробитый футбольный мяч. Тогда Антони вызвал его выйти и разобраться после уроков. И он туда так и не пришел. А еще в кузена «Ray-Ban» были настоящие.
Антони закурил и вздохнул. Кузен хорошо знает, чего он хочет. Антони уже несколько дней канючил, чтобы они поехали на ту сторону, где пляж с голыми сраками, хотя так его окрестили из чрезмерного оптимизма, потому что на том пляже можно было увидеть разве что девушек topless. Пусть там как, Антони был просто одержим этой мыслью.
Ну давай, пошли.
Нет, – пробурчал кузен.
Давай. Пожалуйста.
Не теперь. Иди скупнись.
Справедливо…
Антони начал всматриваться в течение своим странным кривым взглядом. Его права веко была бы ленивая, поэтому глаз до конца не розплющувалося, все время было наполовину заплющеним, за это парень казался постоянно расстроенным. Что-то было не так. Все было не так – и с этой жарой, и с этим тесным телом, и со всей этой неловкостью, и с сорок третьим размером ноги, и со всеми прыщами, что выскочили на лице. Искупнуться… Вот так советы дает тот кузен. Антони сплюнул между зубами.
Год назад малый Коленів утонул. Это произошло 14 июля, на День взятия Бастилии, поэтому дату было легко запомнить.
Той ночью многие местные пришли на берег озера и в лес, чтобы посмотреть фейерверки. Жгли костер, жарили барбекю. Как и всегда, драка началась после полуночи. Солдаты с здешней казармы зацепились с арабами с ZUP, потом к ним добавились те яйцеголовые с Енікура. Впоследствии присоединились и постоянные обитатели кемпинга, преимущественно молодежь, но также и отцы семейств, обгоревшие на солнце пузатые бельгийцы. На следующий день на том месте нашли жирный бумага, кровь на деревянных обломках, разбитые бутылки и даже зажатый в дереве лодка из клуба гребли: это было небанально. Зато на том месте не нашли сына Коленів.
Однако он точно провел вечер на берегу озера. Относительно этого была уверенность, так он пришел на праздник вместе с приятелями, и они впоследствии об этом свидетельствовали. То были обычные ребята, их звали Арно, Александр и Себастиан, все только что закончили среднюю школу и еще даже не получили водительские удостоверения. Они пришли, чтобы и себе приобщиться к традиционной драки, намерений принять в ней личное участие не имели. Разве что в какой-то момент их затянуло во всю ту катавасию. Дальнейший ход событий был нечетким. Немало свидетелей вспоминали, что будто видели мальчика, и он был бы ранен. Говорили о окровавленную футболку, о рану у горла, будто то был разинут до влажных и черных глубин рот. В этой суматохе никто не нанес себе хлопот оказать ему помощь. Утром кровать сына Коленів было пустым.
В течение следующих дней префект организовал поиски в близлежащих лесах, в это же время водолазы прочесывали озеро. Долгими часами зеваки наблюдали, как туда-сюда плавал оранжевый «Зодиак». Водолазы отклонялись назад, издалека был слышен всплеск воды, а потом надо было ждать в мертвой тишине.
Поговаривали, что мать семейства Коленів лежала в больнице под успокоительными. Также поговаривали, что она повесилась. А видели, как она бродила по улице в одной ночной рубашке. Отец семейства Коленів работал в местной полиции. Он также был охотником, и, поскольку все закономерно думали, что были виноваты арабы, то все надеялись тоже хоть на какую-то месть и сведение счетов. Отец – это тот крепкий мужчина на лодке спасателей, вот его лысая голова под палящим солнцем. С берега люди смотрели на него, на его незыблемость, на его невыносимый покой, на медленное созревание его черепа под солнцем. Для всех эта терпеливость была чем-то уж слишком мятежным. Людям хотелось, чтобы он хоть что-то сделал, хоть бы пошевелился, хоть бы кепку надел.
Впоследствии местное население очень смутила фотография в газете. На ней сын Коленів был вообще некрасивым, угловатым и бледным, одним словом, именно такой вид и должна иметь жертва. По бокам волосы немного кучерявилося, карие глаза, красная футболка. В статье написали, что он получил аттестат с отличием. Учитывая то, из какой он семьи, то был просто подвиг. Что и требовалось доказать, сказал отец Антони.
Тело так и не нашли, отец семейства Коленів тихо вернулся на работу. А его жена совсем не повесилась. Она ограничилась приемом таблеток.
В любом случае, Антони совсем не хотелось там плавать. Его «бычок» с тихим шипением коснулся поверхности озера. Парень поднял глаза к небу и ослеплен нахмурил брови. На мгновение его веки оказались на одном уровне. Солнце стояло высоко, было где-то около трех. После сигареты на языке остался неприятный вкус. Время точно как будто остановилось и не шло. Зато лето пролетело на полной скорости.
Б*я…
Кузен приподнялся.
Ты задолбал.
И это мы тут сами уже задовбалися, я серьезно. Каждый день ничего не делаем.
Ну хорошо…
Двоюродный брат накинул полотенце на плечи и прыгнул на велик, он был готов трогаться.
Давай, собирайся. Поехали.
Куда?
Собирайся, говорю.
Антони забросил полотенце в свой старый рюкзак «Chevignon», достал из кроссовка наручные часы и быстро оделся. Не успел он залезть на свой велосипед, как кузен уже исчез на дороге, простиравшейся вокруг озера.
Жди, бляха!
С самого детства Антони ходил за ним хвостиком. В молодости их матери были не разлей вода. Девушки Муґель, так их называли. Они долго слонялись на танцы по всему кантону, пока не обломались через большую любовь. Элен, мать Антони, выбрала парня из семьи Казаті. А Ирен – еще и того хуже. В любом случае, девушки Муґель, их мужья, дальние родственники и сваты – это все были люди из одного круга. Чтобы в этом убедиться, достаточно было посмотреть на эту семью во время свадеб, похорон и на Рождество. Мужчины говорили мало и умирали рано. Женщины старішали, красили волосы и смотрели на жизнь с оптимизмом, который, угасая, медленно шло. Постарев, они хранили воспоминания о своих мужчинах, которые умерли на работе, в кафе, а от силикоза, а также о сыновьях, которые погибли где-то по дороге, не считая тех мужчин, которые собрали вещи и ушли. Ирэн была одной из именно таких брошенных жен. Неожиданно быстро кузен повзрослел. В свои шестнадцать он уже умел подстригать газон, водить авто (хотя удостоверение водителя еще не имел), готовить еду. Ему даже разрешали курить в своей спальне. Он был бесстрашным и уверенным в себе.
Starylev